Доброе утро, мама
Она приходит к нам каждый день. Она открывает дверь своим ключом и я слышу ее недовольное ворчание: «Опять обувь раскидали, неужели трудно поставить на место!»
Я вздыхаю и медленно выхожу ей навстречу. Доброе утро, мама.
«Давай, собирай ребенка», — цепким хозяйским взглядом она смотрит вокруг, и у меня внутри что-то холодеет и замирает. Я вижу кусочек печенья на полу возле кухни, комок тополиного пуха вместе с кошачьей шерстью под тумбочкой, розовый носочек на ковре прямо посреди гостиной…
«И в кого ты такая неряха-то», — мама недовольно поджимает губы и складывает обувь в галошницу. «Что ты стоишь, как истукан, на работу опоздаешь! А где же Машенька, чего это она не выходит поздороваться?»
Я открываю дверь ванной и вижу, что моя пятилетняя дочь увлеченно чистит зубной щеткой резинового зайца. Она видит меня в зеркале, поспешно бросает зайца в ванну и запихивает щетку себе в рот. Я делаю усилие, чтобы не засмеяться, подмигиваю дочке и говорю громко: «Маша, бабушка пришла, выходи скорее».
А бабушка уже хозяйничает в детской, убирает на место диванные подушки, из которых Маша вечером построила себе чудесный домик. «Какой же у вас беспорядок!» — мамин голос гулко разносится по утренней квартире…
Маша бежит в детскую. «Бабушка, не трогай мой домик, он волшебный!» Голос моей дочки срывается на плач, силы явно неравны. Я стою на пороге детской, и мое сердце разрывается от сочувствия к ребенку и возмущения маминым напором. Но я ничего не могу сделать, стою, как парализованная.
Машин рев заглушает мамины причитания. «Ты же хорошая девочка, зачем ты подушки на пол кладешь, ну какое там волшебство-то, в грязи. У тебя игрушек вагон, вот и играй в них». Бабушка выдергивает подушку из рук внучки, раздраженно отталкивает меня, чтобы пройти в гостиную. Маша орет ей вслед: «Мне мама разрешила, почему ты все разрушила!!!»
«Мама твоя неряха, вот и разрешила. Но ты же не хочешь быть такой неряхой, правда, Машенька? » — воркует бабушка.
Мне нужно торопиться, если я не хочу опоздать на работу. К горлу подступают слезы. Я молча иду в спальню и закрываю за собой дверь. Завидую мужу, что он уходит на работу раньше, чем приходит моя мама. Сажусь перед зеркалом, чтобы накраситься и снова слышу мамин недовольный голос: «Где одежда в детский сад, почему ты не приготовила?» Я делаю вид, что не слышу. Вещи лежат на стуле в детской, как всегда. Мама прекрасно это знает, но почему-то каждый день устраивает целый спектакль из-за этих вещей.
«Бабушка, вот мои вещи, я знаю, что мне надеть, — Маша уже не плачет, но голосок ее все еще звучит обиженно. — Вот, смотри, у меня новые джинсы, на них Винкс нарисована, мне мама купила».
«Да куда ж в садик в таких светлых штанах идти, давай другие наденем», — моя мама принципиально никогда не одобряет наш с Машей выбор одежды. «Нет, мы с мамой вчера эти джинсы приготовили, я их хочу надеть», — Машин голос снова дрожит от сдерживаемых слез…
«Ольга!!! — мне кажется, что от маминого крика дрожат стекла в книжных полках. — Иди сама собирай своего ребенка, с ней не сладишь!»
Я продолжаю красить ресницы, хочу пойти на работу с двумя накрашенными глазами, а не с одним.
«Я к кому обращаюсь??!!! — мама врывается в мою комнату и замирает на пороге. — Конечно, дверь закрыла и мажется. Сколько раз тебе говорила, что тебе лучше не краситься, ты и так красивая».
Пальцы мои дрожат, и жирная капля туши оказывается на щеке.
«Мама! Ну почему ты все время во все влезаешь? ! Почему ты не можешь спокойно забрать Машу и пойти с ней в детский сад?! Мне не нужны твои бесконечные советы, мне не нужно, чтобы ты убирала вещи в моей квартире, мне всего лишь нужна твоя помощь! Мама, понимаешь, помощь!»
«Так я же помогаю! Я о тебе, дурехе такой, беспокоюсь, тебе же как лучше хочу! Это что же, не помощь что ли?!» — в мамином голосе уже слышатся слезы. Но я больше не хочу включаться в эту ежедневную игру, я не хочу успокаивать маму, не хочу покорно объяснять Маше, почему нужно надеть то, что выбрала бабушка, просто не могу больше чувствовать себя виноватой и какой-то неправильной.
Я молча смотрю на себя в зеркало. Мамины слова как будто жужжат вокруг меня. В дверях появляется Маша. Она прижимает к себе джинсы с Винкс, и ее ножки в полосатых носочках выглядят тонкими и очень трогательными.
«Мам, я хочу в этих джинсах пойти, — начинает канючить Маша. «Конечно, иди в этих», — отвечаю я, продолжая смотреть в свои собственные глаза в зеркале.
«Ах так! Тогда сама веди ее, раз все по-своему ты хочешь делать!» — кричит мама. Она еще что-то кричит, но я перестаю ее слышать. Делаю из пятна туши на щеке сердечко, беру телефон и звоню начальнику, чтобы предупредить, что задержусь сегодня. Маша хихикает, убегает к себе в комнату и возвращается уже в джинсах и тоже с черным сердечком на щеке.
Мама возмущенно фыркает, наконец завершает свой монолог, несется в коридор и там долго возится, в ожидании, что я все-таки одумаюсь и прибегу ее уговаривать и просить прощения, как обычно. Но я продолжаю смотреть в зеркало.
Слышу, как хлопает входная дверь, вздыхаю и иду в ванную стирать сердечко со щеки. Притихшая Маша тоже подставляет свою щечку, чтобы я привела в порядок и ее. Конечно, фломастер оттирается куда хуже, чем тушь, но мы справляемся.
«Мам, а бабушка насовсем обиделась? » — осторожно спрашивает дочка.
«Нет, Маш, я не думаю, что насовсем. Мы с ней потом обязательно помиримся. Но я решила, что пока буду сама тебя отводить в садик, а потом можно договориться с мамой Олеси из твоей группы, чтобы она тебя отводила, а наш папа будет вас забирать, он же раньше с работы приходит».
«А бабушка пусть только в гости к нам приходит, правда, мам? И пусть не убирает больше мой домик. И вещи мои тоже пусть не убирает, ладно? Она же не хозяйка моих вещей, да? А еще давай мы будем ходить тоже к бабушке в гости и попросим ее испечь пирог с клубникой, я так его люблю! И дедушка всегда истории интересные рассказывает», — чирикает моя дочка по дороге в детский сад.
Я чувствую себя какой-то легкой и очень взрослой.
Автор — психолог Зоя Давыдова