Эти рассказы я писала одновременно, поэтому и публикую на одной странице.
Самый обычный день
Поезд неспешно приближался к станции, заблаговременно
извещая о своем прибытии гудками.
На перроне оживленно сновали пассажиры с чемоданами; носильщики суетливо
предлагали свои услуги; дети с криками носились друг за другом, устав от
ожидания.
Братья Люмьер дрожащими от волнения руками проверяли, все ли готово для съёмок их первого фильма.
Казалось, это был самый обычный день.
Обычный съёмочный день
Уже всё было готово к съёмкам финальной сцены фильма. Паровоз пыхтел стелющимся по перрону паром, напоминающим пышные усы начальника станции. Перед окнами вагонов переминались провожающие, выкрикивая последние напутствия. Носильщики неспешно заходили в здание вокзала. Суета стихала.
Наконец, издав пронзительный гудок, паровоз сдвинулся с места, потянув за собой состав. Провожающие замахали вслед уходящему поезду. Начинался обычный съёмочный день.
И только актрисе, снимавшейся в роли Анны Карениной, было не до фильма — она не могла понять, куда делся кошелек с полученным вчера гонораром? Помнится, положила его в сумку и до утра не вынимала: вернувшись домой сильно уставшей после трудных съёмок, тут же уснула.
Сейчас кошелька не было.
Еще один день
Долгий день
приближался к концу. Фильм, который она смотрела от скуки на планшете, совершенно выбил
из колеи: ну как героиня могла так поступить?! Всё только
испортила: нашла, кого выбрать — этого ни на что не способного слабака!
Поезд дернулся и резко остановился. Она по инерции полетела вперед, прямо на
соседа по купе -молодого человека приятной внешности. От неожиданности тот
смог только выдохнуть.
Увидев в его глазах удивление, подумала: «Хм, может быть, вечер подправит
неудачный день? Пожалуй, рискну»:
— Как приятно оказаться под защитой сильных мужских рук…
В глазах молодого человека вспыхнул ответный огонёк, и руки
сильнее прижали так внезапно попавшее в объятия девичье тело.
Ночь провалилась в беспамятство страсти, промелькнув со скоростью поезда.
Ранним утром громкий голос проводника пронзил одурманенный бурно проведенной
ночью сон, оборвав его сообщением о прибытии поезда на конечную станцию.
Молодой человек быстро собрал свои вещи, что-то буркнул и, подхватив сумку, поспешил к выходу.
Внутри неё всё
рухнуло — словно захватывающий фильм внезапно оборвался на самом интересном
месте.
Она вышла из вагона, и её взгляд наткнулся на попутчика, нежно
обнимавшего прильнувшую к нему девушку. Увиденное больно кольнуло
сердце.
Отведя взгляд, зябко повела плечами — кажется, новый день обещал похолодание —
и медленно двинулась вдоль поезда.
Где-то впереди замаячила мигающая разноцветными огнями ёлка. Она вздохнула:
— Да, сегодня же 31 декабря…
«Все смешалось в доме Облонских»
Сосновскому снилось, что он смотрит любимый фильм «Криминальное чтиво». Он смотрел его уже много раз и знал практически наизусть. Вот сейчас начнется сцена танца.
“О!” — невольно воскликнул он: вместо Умы Турман в кадре появилась училка по литературе. Казалось, ее жгли на костре: танцевальные движения получались дергаными, рот открывался в беззвучном крике; она пыталась подпрыгнуть повыше, чтобы языки пламени не достали тела. Ее костлявая рука тыкала указательным пальцем в экран, будто желая проткнуть Сосновскому глаз.
Он вытер пот со лба — ладонь оказалась настолько мокрой, что с нее стали быстро падать капли, превращаясь в красную лужу.
“Ну и денек сегодня! Вполне в духе
Тарантино”, — едва успел подумать Сосновский, как послышался уже
привычный для него равномерный стук: мимо окон проезжал очередной поезд. Он
автоматически отметил: «Шесть часов, на Нью-Йорк», — и привычно бросил взгляд
сквозь окно на часы, видневшиеся на башне вокзала. Башни не было, часы висели в
воздухе.
«Почему на Нью-Йорк? Куда делась башня?» — вопросы горячими гвоздями впивались
Сосновскому в мозг.
Раздались выстрелы. Сосновский повернул голову на звуки:
— Фу, — и облегченно выдохнул. — Фильм продолжается.
Сцена перестрелки закончилась. “Слава Богу, это всего лишь фильм”, — и посмотрел на пол. Лужа превратилась в большую кляксу и, как живая, растекалась красными дорожками в разные стороны.
Внутри него все похолодело.
«Все смешалось в доме Облонских», — прошептал Сосновский.
Раздался хлопок и голос училки по литературе вывел его из дремы:
— Хватит спать! — И, обернувшись к классу, добавила: — Сегодня знаменательный
день: Сосновский снизошел до Толстого!
Класс захохотал.