Домовой (ч.1). Как я завела Домового — здесь
Я пила утренний кофе, Домовой сидел в шезлонге на подоконнике и посматривал то на меня, то в окно:
— А чё еще можно сделать к Новому году? – наверное, хотел отвлечь меня от мыслей из-за расставания с Мишкой.
Я призадумалась. Вспомнила.
– Еще можно коллаж желаний сделать. – И заколебалась: – Правда, у меня он никогда не срабатывал.
– Давай сделаем. Чё нужно?
— Куча журналов с цветными фотографиями, ватман, ножницы и клей. И список желаний.
– Он у тебя есть?
— Парочку наберу. А у тебя?
— That is the question, — выдал он.
— Фэноменально, — автоматом выдала я, потому что реально офигела.
Домовой причесал шевелюру пятерней, ушел в комнату и вернулся в желтом шарфике.
— Бери бумагу и ручку. Сначала пишем твой.
Долгого времени это не заняло. Домовой пошел в комнату обдумывать свои желания. Долго копался в компьютере. Я слышала обрывки фраз «нет, не то» или «точно не то», «а вот это мне нравится».
Через пару часов вернулся на кухню.
— Чё делаешь?
Домовой стоял, небрежно опершись о косяк. На нем теперь был бордовый шарфик, кончиком которого он помахивал.
— Чищу картошку.
Я приготовилась: после невинных вопросов обычно шло что-то особенное. Я не ошиблась.
— Я тут подумал, — он «причесал» шевелюру.
Я прекратила чистить картошку.
— Эта … Я тут рассматривал картины старинных мастеров, — выцеживал Домовой по одному предложению.
Чувствую, еще чуть-чуть и взорвется маленькая информационная бомба.
— Мне понравилась пара костюмов, — небрежно сообщил, бросив на меня контрольный взгляд-выстрел. — Хочу быть фАнтом.
Картофелина выпала из руки прямиком в мусорное ведро, зарывшись поглубже.
— Мы можем мне это позволить — заказать костюмы у портного? С моим размером это будет недорого, как думаешь?
Нож, которым я чистила картошку, тоже угодил в мусорник.
— Особенно мне нравятся берет и шляпа с перьями. Выглядит фэноменально. Только я хочу бордового цвета. А вторую – черного, и с лентой.
Богатая фантазия у моего Домового. Надо будет спросить у подруги — у нее такой же Домовой или попроще?
— Чё молчишь? Так долго живу, а хожу в немодной одежде. Неприлично — все-таки в приличном обществе кручусь.
— Вращаюсь, — на автомате поправила я его и вздохнула. — И не фАнтом, а франтом. Покажи, а там решим.
— Ты дочисти картошку, я подожду, — великодушно взмахнул он рукой и удалился. Мне даже почудилась королевская мантия на его плечах, которая покорно скользила за ним и «говорила» мне: «Видáла?».
Не знаю, как относиться к заявкам Домового, но то, что он — необычная персона, это точно. Может, это и хорошо. Мишка, помнится, таким не был. Верно говорят: не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь.
— Показывай, что удумал, — подошла я к Домовому, когда поставила картошку вариться.
Домовой открыл страницу с портретами вельмож. Мама дорогая: тут портреты работы Веласкеса, Рубенса, Караваджо!
— Чё скажешь?
— Ё ж мое! — все, что я могла сказать.
— Правда, берет шикарный? Или вот этот, с брошью. Тебе какой больше нравится? Только я хочу бордовый. Буду в нем красавчиком.
— Будешь. — Мой словарный запас разом оскудел: воображение Домового выходило далеко за рамки моего. Но разве я могла отказать ему в такой удовольствии?
Я сняла мерки, распечатала портреты, выбранные Домовым, и сходила в кукольную мастерскую. Они с радостью приняли мой заказ – под Новый год большинству клиентов было не до одежды для кукол, хотя были весьма удивлены костюмам, которые им придется шить.
На следующий день я получила заказ. Домовой попросил меня выйти из комнаты. Повозился недолго и появился на кухне.
Белая длинная рубашка с высоким воротником и небрежно завязанным на шее бантом. Поверх – длинный бархатный, благородного коричневого цвета с вишневым оттенком халат. Домовой, как и положено, развернулся и прошествовал в обратном направлении.
— Ну как?
— Восхитительно.
— Во-от! – он поднял указательный палец как подтверждение. Глаза заблестели, на щеках появился румянец. Он явно был доволен эффектом. Потом вспомнил о важности своей миссии, поклонился и удалился переодеваться.
Теперь Домовой появился в бордовой курточке, коротких штанишках и лосинах. Белая рубашка ярким контрастом подчеркивала благородный цвет костюма высоким воротником-стойкой, рюшами на манжетах и в прорезях застежек курточки. Руки держал за спиной. Я не успела выказать восхищение, как он быстрым движением водрузил бордовый берет с пером – предметом его особой гордости – и встал в позу короля, позирующего художнику.
— Этот – на каждый день. Предыдущий – домашний вариант.
— Караваджо отдыхает. Еще шпаги не хватает. Тебе очень идет цвет бургундского. — Кажется, я сделала комплимент, который навсегда врежется в его память, потому что он захлопал глазами. Снова поклонился – что с человеком костюм делает! — и исчез.
Появление в третьем костюме было похоже на выход на сцену всенародно любимого артиста: медленным шагом, с ощущением купания в лучах любви и славы.
— Этот — для праздников, — снял шляпу, взмахнул ею и сделал поклон.
— Шикарно, — я сделала ответный поклон. – В Новый год ты будешь ослепителен. Придется и мне надеть длинное платье и вспомнить о своих драгоценностях. Слушай, надо сделать исторические фотки! Стой здесь, возьму телефон.
Вечером мы накрыли праздничный стол, я переоделась. Домовой, увидев меня в длинном платье и драгоценностях, встал на одно колено и спел арию «Кто может сравниться с Матильдой моей». Я была потрясена.
Зажгла гирлянду, включила телевизор без звука, и в ожидании курантов мы стали играть в фанты. Кстати, игра с Домовым оказалась очень веселой – с его-то фантазией, не то, что с Мишкой, занудой, не к Новому году будь он помянут.
Раздался бой курантов. Мы с Домовым подняли бокалы с неизменным шампанским, крикнули «Ура!» и я опустошила весь бокал. Потому что вместе с курантами прибежала незваная мысль: «В Новый год я вошла одна». Домовой прикоснулся к моей руке. Несомненно, чокаться с телевизором в одиночестве — та еще перспектива, поэтому от наличия Домового есть дополнительные плюсы. «Спокойно: я не одна, а без того, кто больше мне не нужен», — и показала язык мысленному вражине. Он мигом исчез из мыслей. «То-то же».
— Не раскисай: расставание — не беда, — поддержал меня Домовой. — Отнесись к нему как к новому повороту в жизни. Может быть, Мишка — не самый лучший вариант для тебя и поэтому не самая большая потеря. Зато у тебя есть свободное место для чего-то или кого-то другого.
Я посмотрела на Домового. Передо мной сидел не тот забавный юноша, к которому я уже начала привыкать, а взрослый мудрый мужчина. Мне стало веселее: пусть вместо Мишки будет Домовой — он-то точно не уйдет под Новый год!
Первого января мы отсыпались. Даже всегда энергичный Домовой не хотел вставать к завтраку. Встали к обеду.
— Кстати, мы еще не сделали коллаж, — напомнил он и вышел. Вернулся в оранжевом шарфике, но без костюма. – Сегодня я по-простому. Ты же не против? – вроде спросил, но так, для проформы, не ожидая согласия. – Специально надел шарфик чудес, должно сработать, даже у тебя.
Слов нет – уверенный в себе до невозможности субъект. Мне бы так.
Коллажем прозанимались весь день. Мой пока повесили на стенку – «привыкай, вживайся», его — свернули в рулон и положили за монитор, где Домовой спал: «я и так знаю, что сбудется». Что ж, остается проверить силу его чудесного шарфика: впереди – триста шестьдесят пять дней.
— А если все-таки не сработает? – подначила я его.
Домовой ухмыльнулся:
— Век шарфиков не носить, — и полоснул пальцем себе по шее. Я впечатлилась: телевидение и криминальные сериалы дают своеобразное образование.
Через пару дней Домовой нашел флешку, оставшуюся от Мишки. Понюхал, чихнул:
— Чье это? — держа ее двумя пальцами и брезгливо подергивая носом.
Узнав, чье, прочёл православную молитву и трижды поплевал на предмет.
— Я его обеззаразил. Но лучше выбросить, — с важным видом удалился из кухни: мол, я выполнил свою миссию, дальнейшее за тобой. Мне почудилась на его плечах королевская мантия, которая скользила за ним и показывала язык.
Ё ж мое: где Домовой и где молитва. Где он этого набрался, не во Фразеологическом же словаре!? Басурман, честное слово.
Я услышала в комнате какую-то возню, включился телевизор, и Домовой заявил:
— Я пока новости посмотрю. – Мол, у тебя есть, чем заняться.
Все-таки басурман.
Православное Рождество началось с чехарды.
По требованию посетительницы меня вызвали в ресторан. Я вошла в зал, гадая, что случилось? Мне показали столик, где сидела ухоженная женщина в возрасте, явно знающая себе цену. Она нервно теребила нож, словно собиралась им воспользоваться, хотя еды на столе не было. Я подошла и представилась.
— Значит, это ты, — отщелкав на своем внутреннем калькуляторе цены моей одежды, смерила меня взглядом снизу вверх и громким голосом удостоверила факт, — мне все испортила?
— Что вы имеете ввиду?
Спиной я почувствовала внезапно наступившую тишину.
— Твоё предсказание не сбылось и, более того, нанесло моему бизнесу финансовый урон.
Я уставилась на нее и, не понимая, о чем она говорит, попыталась отбить нападение:
— Это какая-то ошибка.
— Слышите: она не понимает, — издевательским тоном продолжила та. – Все просто: ты обязана мне все возместить. И я еще подумаю, в каком размере.
Я собралась уходить от бредовой претензии, но женщина схватила меня за руку и рявкнула:
— Куда пошла?!
Надо отметить, хватка у нее была неженская. Весь зал прекратил трапезу, и мне это напомнило немую сцену из «Ревизора».
— Руку отпустите, — тихо потребовала я. Краем глаза я видела: публика увлечена скандалом.
— Смотрите на нее: она еще чего-то требует, — но руку отпустила. Её хватка осталась красным пятном на моей руке. — Я тебя ославлю на весь город, ты у меня нигде заказы не найдешь! Жди моего адвоката — он тебя быстро в чувство приведет. А теперь можешь валить отсюда.
Нож, который до сих пор она сжимала в другой руке, бросила на стол и откинулась на спинку стула. Посетители «отмерли» и застучали приборами по тарелкам — спектакль окончен, занавес опущен.
Я двинулись к выходу, всем телом ощущая на себе взгляды посетителей. Опозоренная и размазанная по стенке общественности, я вышла из ресторана на улицу и глубоко вдохнула зимний воздух. Дверь позади меня хлопнула, и я увидела перед собой молодого мужчину. Он протягивал визитку:
— Я – адвокат. Возьмите и позвоните мне. Мы выиграем ваше дело. – Он говорил короткими фразами, наверное, понимал – сложные предложения не прорвутся сквозь туман в моей голове. Видя мое совершенно отупевшее состояние, торопливо добавил: — Для вас это будет бесплатно. Я все организую.
Я нерешительно взяла визитку, до конца еще не понимая, чего он от меня хочет.
— Или дайте свой номер телефона, я вам позвоню.
Я была в разобранном состоянии и плохо соображала, поэтому решила отделаться дежурной фразой:
— Спасибо, я сама позвоню, — и медленно пошла, куда глаза глядят.
«Вот это я влипла. Кто бы мог подумать, что из-за такой ерунды можно попасть на такие неприятности!». Я шла по улице, не слыша и не замечая ничего вокруг.
Через какое-то время приплыла спасительная мысль: «Ладно, подумаю об этом завтра», — и я, как обычно, последовала совету Скарлет.
Вернувшись домой, бросила сумку, обувь и дубленку в прихожей, прошла в комнату и легла на диван. Никого не хотелось видеть, ни с кем разговаривать. Домовой устроился рядом с подушкой; я почувствовала его прикосновение.
— Эй, ты чё?
Отвечать не хотелось. Он явно растерялся.
— Случилось чё?
Из вежливости я выдавила:
— Всё. Приехала.
— Куда приехала? — ничего не понял Домовой.
— На скандал. Хана бизнесу.
— Хана, — с сомнением повторил он, опасаясь уточнить значение нового слова.
— Покончил с собой. И со мной. Умер.
— Эй, а я как же? Только-только родился, пожить толком не успел. Утром начал читать новую страницу. Не, я так не согласен.
Я молчала — о чем тут говорить?
Проснулась. Оказывается, уже утро, я заснула, не раздеваясь, тут же на диване. Настроение поганое. Вставать не буду.
— Кофе? – осторожно спросил Домовой.
Я молча включила телевизор.
Следующий день начался с очередной неприятности – а что можно было еще ожидать?! — со звонка из ресторана: Фрося – так я назвала ту тетку за хамское поведение — потребовала разорвать со мной сотрудничество. Я еле сдержалась, чтобы не послать ресторан вместе с Фросей очень далеко. «Богатая стерва. Им все можно». А ведь у меня еще был заказ ресторана к Старому Новому году. Был, да сплыл.
Потом позвонила подруга: из соцсетей узнала о скандале в ресторане – оказывается, кто-то из посетителей снимал на телефон.
Мне стало совсем плохо. Я выключила звук на телефоне и отшвырнула его.
Домовой сидел на спинке дивана и в беззвучном режиме смотрел «Служебный роман». Даже конфетами не шуршал.
Тут я заметила на нем черный шарфик.
— В честь чего черный шарф?
— У нас же траур.
Настоящий друг, подумала я. Как говорится: и в радости, и в горе.
Захотелось есть. Пошла на кухню. По дороге едва не наступила на безвинно пострадавший телефон. Куча звонков. «Все уже в курсе, — подумала я. – У неприятностей невероятно быстрые ноги». Положила на тарелку гору салата, взяла пакет с конфетами и пошла в комнату заедать горе.
— Салат будешь?
— Сейчас бы кусочек торта …
Размечтался парень. Потом мне стало стыдно:
— Доем салат и схожу за тортом: согласна — надо подсластить пилюлю.
Домовой кивнул.
Купила торт, положила нам по большому куску и вернулась в комнату. На Домовом висел темно-синий шарфик.
— Траур закончился?
— Время разбрасывать камни, время коллекционировать.
— Да ты философ.
— Самое темное время – перед тем, как солнце встанет, — продолжил он изрекать мудрые мысли.
— Перед рассветом, — из вредности поправила я его.
Для разнообразия включила компьютер. Лучше бы этого не делала: скандал разросся до планетарных масштабов. Стенка шла на стенку – кто-то не соглашался с позицией Фроси, кто-то яростно защищал права потребителей в ее лице, кто-то из человеколюбия поливал меня грязью. А вот и видео; теперь все будут знать меня в лицо. Можно сказать, стала «звездой». Я тут же выключила компьютер.
— С добрейшим утром, дорогие товарищи, — Домовой поправил на шее темно-зеленый шарфик, который хорошо сочетался с цветом его халата.
— Что доброго ты нашел в этом утре? – скепсис рулил мною. «Господи, «в этом утре». Совсем плохая стала», — поставила я себе диагноз.
— Адвокату звонила? — строго спросил он. Видимо, Домовому надоело смотреть на мою хандру, и он решил взять все в свои руки.
— Про адвоката откуда знаешь?
— Визитку видел. Ты ее обронила. Я поднял, вон лежит, — показал он пальцем на подоконник.
Я уткнулась в чашку с кофе и сделала вид, что меня все это не касается. Не знаю, как Домовой, а я – по-прежнему в трауре.
— И долго так будет?
— А чего ты хочешь?
— Надо чё-то делать.
Я открыла было рот послать и его туда же, куда ресторан с Фросей, но он приложил к нему палец и сказал:
— Это – не конец. Просто ты не с той стороны смотришь.
— Самый умный?
Домовой пропустил мимо мою грубость.
— Нет безвыходных ситуаций: даже если вас съели, у вас есть, по крайней мере, два выхода.
Мне стало смешно.
— Слушай меня: распечатай три больших фотки Фроси. Не спрашивай, зачем. Просто тупо делай мои команды.
Наверное, это было то, что мне нужно – кризисный менеджер.
Я распечатала. Он потребовал, чтобы я взяла скалку, на пол положила подушку с фоткой Фроси и избила бы ее. Сначала я не поняла, но Домовой был хорошим тренером: я превратила все три фотки в ошметки бумаги. Подушке тоже досталось. Зато мне стало легче.
— Теперь соображай: что можешь сделать самое лучшее в твоей ситуации?
«Совет в Филях» продолжился за кружкой чая.
Я позвонила в ресторан, узнала, кто эта скандальная особа. Залезла в интернет. Рядом с монитором сидел мой юный друг и во все глаза смотрел на появляющиеся на экране картинки.
— Чё это ты делаешь?
— Ищу информацию — у такой особы должны быть пятна в биографии. Интернет – международная
сеть глобальной информации обо всем и всех на свете.
— Да ты чё! И обо мне есть? — засомневался Домовой.
— Не о тебе лично, но о вас, Домовых, есть, — я показала ему страницы о Домовых. — Могучая вещь, с ней весь мир в кармане. Ты же здесь нашел свои костюмы? А если ты еще и хакер…
— Хакер? Это чё — ругательство?
Я расхохоталась: все-таки весело с ним.
— Нет. Так называется специалист, который может узнать то, что недоступно простым пользователям.
— О, так это я! Значит, в вашем мире я – хакер. – Домовой гордился собой: он вписался в наш мир. Я улыбнулась: в определенном смысле Домовой был прав.
Днем созвонилась с адвокатом, он предложил встретиться. Домовой приказал мне привести себя в порядок – нечего размазывать слезы и жаловаться.
Встреча прошла плодотворно: оказалось, что угрозы и требования Фроси не имеют под собой юридического обоснования, потому что печенья с предсказаниями не могут быть предметом разбирательства в суде.
— Какой умный человек верит предсказаниям и принимает серьезное решение на их основании? Вы слышали когда-нибудь, что из-за неправильных предсказаний погоды кто-нибудь подал в суд на метеослужбу? Или из-за несбывшихся предсказаний астрологов, тарологов и иже с ними? – сыпал аргументами адвокат.
— Не знаю, — нерешительно ответила я, — в этом совсем не разбиралась.
— Зато мы можем предъявить иск о репутационном и моральном ущербе – поскольку скандал был в публичном месте и есть свидетели, видео. Ведь вам отказали в заказе?
До меня начало доходить – адвокат прав.
— А какое предсказание ей досталось?
— «Не бойтесь идти к своей цели».
— И что в нем такого, что она устроила такой скандал?
— У нее было дело на кончике ножа. После предсказания она шагнула, а по здравому размышлению надо было наоборот – отступить. Проиграла. Теперь в ресторане над ней посмеиваются.
Какой поворот! Фэноменально, сказал бы Домовой.
— А в чем ваш интерес в этом деле?
— Любой вариант, который приносит мне выигрыш, это плюс к моей деловой репутации.
Ловок. Я ему сообщила информацию о Фросе, которую нарыла. Домой вернулась в приподнятом настроении. На Домовом был ярко зеленый шарфик.
Сцена извинений Фроси была, я бы сказала, обставлена пышно, разве что не хватало телевидения и журналистов.
Ресторан был полон. Фрося сидела за тем же столиком. Я вошла в зал в назначенное время. Мне показалось, присутствующие были осведомлены, потому что на меня глазели все.
Я подошла к столику и села. На лице и шее Фроси выступили красные пятна, она избегала смотреть на меня. Сделала глоток коньяка и хриплым голосом спросила:
— Кофе, десерт?
О, мармезонский балет! Я отказалась. На этом преамбула закончилась. Она посмотрела мне за спину, откашлялась и с усилием выдавила:
— Приношу свои извинения.
Снова посмотрела туда же. И повторила, но уже довольно громко:
— Приношу мои глубокие извинения за происшедшее.
Снова посмотрела туда и опустошила бокал. Красные пятна стали багровыми.
— Принимаю, — коротко ответила я и вышла из зала. Из вестибюля посмотрела в зал – на кого же она смотрела? Там сидел адвокат и молодая женщина в деловом костюме, наверное, коллега. На телефон пришло сообщение от адвоката: «Позже я встречусь с вами».
Я зашла в магазин, купила шампанское и конфет – надо отпраздновать чистую репутацию с подельником-Домовым – и электронный альбом. В него мы поставили фотографии Домового в костюмах, альбому нашли место за монитором, в его уголке: пусть ему тоже будет приятно — заслужил.
Утром позвонила подруга, поздравила с победой и сообщила, что видео с извинениями уже в соцсетях, и там снова идет бурное обсуждение. Но мне это было безразлично, потому что ничего не изменилось – заказов как не было, так и нет. Мы с Домовым окунулись в сериалы — пока это единственное, что спасало меня.
На следующий день колесо фортуны завертелось: позвонили из ресторана и возобновили заказ на печенье с предсказаниями к Старому Новому году – после извинений Фроси у них полные залы и все требуют печенье. Оплачивает все Фрося – мой адвокат довел дело до конца. Стали названивать какие-то незнакомые люди – кто-то спрашивал печенье к юбилею, кто-то — ко дню рождения. В общем, дело закрутилось.
В вечер на Старый Новый год мы с Домовым снова нарядились в праздничные наряды, накрыли стол. Выпили по бокалу шампанского, и я задала вопрос, который давно меня интересовал:
— А всех Домовых так зовут? У вас нет светского имени?
Домовой принялся причесывать свою шевелюру, погрузив туда пальцы. В это время раздался звонок в дверь. Я удивленно посмотрела в сторону входной двери. Звонок повторился. Я никого в гости не ждала. Домовой не шелохнулся.
Я пошла открывать дверь.
© 2021. Риторова В. Все права защищены